Когда учитель преодолеет авторитаризм в себе, тогда наступит реформа. Это и делали всегда наши любимые учителя. Они всегда реформировали школу. Авторитаризм сразу не уйдет, но он останется некими «островами» в окружении гуманной педагогики. А пока наоборот, - в море авторитаризма острова сотрудничества. Мы вошли в канун гуманной педагогики. Мир к этому придет... Но что-то я размечтался. Это не предсказание. Просто хочется, чтобы так было быстрее.
- Мечта - это маяк. Когда он горит, то видно, куда надо плыть. Шалва Александрович! Как в любом деле, в педагогике есть подмастерья, ремесленники и мастера. По каким критериям Вы различаете педагога-Мастера? А может, у Вас есть свои критерии оценки работы учителя?
- Эта классификация может быть применена в отношении учительского сообщества. Мы все знаем, что есть учителя - яркие личности, учителя от Бога, а есть прекрасные исполнители. А есть те, кто случайно пришел в школу и они сами не знают, что им там делать. Но так и мажет быть. Именно жизнь такая. Многие могли бы стать хорошим учителем, если бы занимались собой сами. Мастер - это учитель, который постоянно обновляется, ищет новое, стремится подняться на новую ступень. Именно такие учителя нужны ученикам. Это не мое открытие, об этом сказано во многих источниках. Что будет этим «новым» для учителя, он должен определить сам. Тогда учитель и детей может вести за собой, за своим становлением. Он будет вдохновлять детей жаждой познания. Все люди разные. И учителя разные, и будут разными, какая бы не наступила эпоха. Они замечательные люди, и тот учитель, о котором не скажешь, что он «учитель от Бога», - тоже хорош, если он хороший человек. Не все могут стать творческими людьми в силу разных обстоятельств. Каждый делает свое дело. И спасибо им за это.
- Вы бываете в разных странах, знаете разные системы образования. Какая система образования Вам нравится больше всего и почему?
- Да, я действительно много ездил, видел много стран и школ. И читал много о разных системах образования.
Школа имеет три ипостаси.
Вот Вальдорфская школа, как елка, - горит и переливается игрушками.
Я имею в виду не материальное содержание, а ту сумму знаний и качеств, которые учащиеся усваивают через программу, учебник.
Вот, например, американская школа. Я ее изучал. Она не имеет духа. Я слушал проповеди Роберта Шулера в известном Хрустальном храме в Лос-Анджелесе. И мне, грузину, трудно понять этот способ общения с Богом, и украинцу, и другому православному христианину (независимо от того, верующий он или неверующий - это основа культуры). Это какая-то сделка с Богом: «Если ты мне это дашь, - я тебе сделаю это», «Хочешь, я так сделаю, а ты мне дашь машину», «У меня нет красивой жены. Пошли мне красивую жену», «Я хочу облететь мир. Подари мне самолет. Это тебе ничего не стоит». Примерно на таком языке происходит разговор с Богом. Меня поражает и упрощенность, этажность, с которой объясняют по телевизору библейские заповеди. Они пытаются через христианство дать людям нравственность. Вместо того, чтобы дать духовность. С духовности и рождается нравственность. Но духовность - это не нравственность. На основе этого у американцев сформировалась жесткая авторитарная школа. В которой, в сущности, в основе лежат не мощные идеи, а доллары.
В 1976 году мы с Сергеем Дмитриевичем Максименко были в США. Две недели мы ездили по Америке. Нам показывали многое. И Сергей Дмитриевич высказал очень интересную мысль: «Все говорят о свободе, а свободы нет нигде. Свобода может быть только в состоянии самочувствия человека». Я бы не хотел, чтобы в нашем менталитете окрепло такое восприятие свободы. Да, люди будут богатыми. Но должно быть моральное равенство людей. Пусть будет собственность, но без чувства собственничества. И в этом тоже задача воспитания школьников.
