Почему я поехал? Потому что не хотел оставаться в Одессе. Я люблю этот город, но не могу долго быть с ним. При первой же возможности и уехал - сначала в Россию, где были интернетовские друзья. Получив диплом, я первым делом сел на поезд Одесса-Уфа (в Уфе много творческих, умных да и просто хороших людей, со многими из них я имел счастье общаться; позже я вычитал у Шкляра, что башкиры - «юродивые с лица»; видимо метру-народоведу виднее). Думал присмотреться к ситуации и может остаться в "экзотических краях" - Башкирия, или Питер, или Сибирь...
О своей эмиграции рассказывает Евгений Лакинский. (Тексты)
Первую часть исповеди читайте тут. Твой гороскоп поможет и с правильным направлением в жизни, и с ежедневным выбором.
Осенью вблизи увидел русский кризис 1998-го: за несколько дней доллар подскочил с 6 до 20 рублей, тысячи людей потеряли работу... Было впечатление, что все это устроено кем-то "наверху". Жить в такой стране было опасно: никогда не знаешь, когда власть тебя бросит. Когда же к власти пришел Путин, все мечты о Петербурге исчезли окончательно.
Переехать в Киев, Харьков или Львов? Но там - почти как в Одессе. Только дома - полгорода знакомых, а там никого не знаешь: не с кем поговорить.
Беларусь? Там царствовал Лукашенко.
Посмотрел на карту мира. Страны разделялись на бедные (куда не стоит эмигрировать) и богатые (где очень трудно легализоваться - живешь на птичьих правах и временных визах). Единственное исключение - Канада. Здесь понятны иммиграционные правила, надежный статус, а через три года можно подавать на гражданство.
Но Канада пугала: она казалась бесконечно скучной страной. Знакомый знакомых, одессит из Онтарио, рассказал о Квебеке. Описание вышло лаконичным: "Культура там близка к европейской. Но они там все националисты - поэтому надо знать французский".
Так, выбора, собственно, и не было: Квебек и французский.
Кто-то познакомил меня с Григорием. Григорий жил в соседнем доме и тоже собирался в Квебек, только уже начал процесс. Было ему за 30, женат, дети. Мне тогда было 22...
Гриша стал моим гидом. В сложном иммиграционном процессе он "опережал" меня на несколько месяцев. Поэтому всегда мог подсказать, где, когда и какую бумагу надо достать, какую анкету заполнить, куда и о чем написать... Через полтора года я провожал его семью в одесском аэропорту, а еще через полгода он встретил меня в Монреале...
Позже, когда я сам стал "спецом" в иммиграционных вопросах, начал делиться знаниями с университетскими товарищами. Но желающих было столько, что пришлось установить "таксу": бутылка пива за консультацию. Быстро отказался от идеи - чтобы не спиться. Впрочем, никто из них так и не подал ни одной анкеты - даже не пытался. Тем лучше для Родины.
Есть такой совет писателям: "Если можешь не писать - не пиши". Так, примерно, и с эмиграцией. Можешь не эмигрировать - не эмигрируй.
Это сложный путь. Пошел по нему - не жалуйся потом на жизнь.
Провинция Квебек имеет собственную иммиграционную программу, со своими критериями отбора. Но главная идея - та же что и у федерального правительства Канады: кандидат должен набрать определенное количество баллов. Баллы причисляют за возраст (чем моложе, тем больше баллов), за профессию (надо иметь нужную стране профессию), за знание языков (в Квебеке - французского, в Канаде - английского или французского).
Это - львиная часть баллов. Еще несколько баллов - за знание страны, за наличие там родственников или друзей и другие "мелочи". Если кандидат - семейный, добавляют баллы за жену или мужа, за детей до 18 лет (или старше, но студентов). Совершеннолетних детей, которые нигде не учатся, взять с собой нельзя. Так же нельзя взять родителей. Но если в иммиграции вы станете на ноги и будете иметь хороший доход - можно сделать на них "спонсорство"...
Квебекская и канадская программы имеют один конечный результат: вы получаете "федеральную" канадскую визу и право жить и работать в любой точке Канады.
Процесс занял у меня менее 2 лет. За это время успел подучить французский - достаточно, чтобы говорить-читать-писать, хоть и с трудом и со страшными ошибками. "Шлифовал" язык уже в Монреале. Вообще, когда речь не родная - учишь ее всю жизнь. И каждый раз тебе открывается нечто новое. И никогда не достигаешь полного идеала...
Трудно ли было ехать? Трудно. Оставлял за спиной все, что знал и любил, всех друзей, почти всех знакомых... Но оставаться уже не мог. В Одессе было впечатление, будто ходишь по кругу. Хотелось этот круг разорвать.
Я часто думаю, что бы со мной стало, если бы в Украине была нормальная ситуация: относительная социальная защищенность, западноевропейская зарплата, возможность путешествовать по миру без виз...
Думаю, я тоже оказался бы "на чужбине" - мне не сиделось бы дома. Конечно, Канаду не выбрал бы. Может Францию или Италию. Или Норвегию. Наверное, поехал бы по студенческому обмену на несколько лет. Потом остался бы "еще немножко". Привык бы. Пожалуй, чаще и на дольше ездил бы домой...
А так - "поезд в один конец". Первые пару лет еще переписывался с одесскими друзьями. Но чем дальше, тем меньше оставалось общих тем. Менялся я, менялись они.
Монреальская улица
С самолета город напоминал детский конструктор: равные квадратики частных домов; на задних дворах, кое-где - синие круги бассейнов. И солнце...
Я думал: "Так вот ты какой, Монреаль". Хотя в действительности это был Дорваль - район на западе монреальского острова. Тогда, в 2000, он формально числился независимым городом. Центр Монреаля, конечно, иной.
Аэропорт Дорваль. Первые шаги в новой стране. Разговор с таможенниками. Извиняюсь, что говорю с ними на английском (он тогда был у меня лучшим). Это глупость: в аэропорту английский - почти рабочий, особенно у тех, кто работает с путешественниками. Меня спрашивают, привез я машину или яхту. Ответил: если бы у меня была машина и яхта, я бы сюда не приехал.
Формальности заняли время... К тому же, авиакомпания потеряла багаж половины пассажиров - и мой тоже: надо идти в их офис, разбираться... (Через несколько дней чемоданчик привезли прямо к двери).
Гриша ждал меня. Мы сели в какой-то автобус, затем - в другой...
На остановке я услышал разговор африканских супругов и очень удивился: легко понимаю их французский. А где же этот ужасный квебекский акцент, которым меня столько пугали? (Квебекское произношение отличается от стандартного французского - иностранцам трудно его понять).
Спросил у Гриши.
- Это Иммигранты, - пояснил он.
Я тогда не понимал, какая глубокая пропасть лежит здесь между "квебекуа" и иммигрантами, франкоязычными и англоязычными, да и вообще разными этническими группами.
В Одессе принято гордиться своей "национальностью" (а у многих из нас их три, четыре или больше). Но в действительности все наши "болгары", "поляки", "греки", "украинский", "караимы", "евреи", "чехи", "русские", "грузины" и т.п. и т.д. составляют один народ.
Нет и четкой границы между носителями русского и украинского (если только нет идейных националистов с обеих сторон).
Поэтому-то я думал, что и в Квебеке так: все - один народ. И в Монреале, видимо, говорят на английском, в селах - на французском, но все себя считают квебекуа.
Это абсолютно не так. Во первых, квебекуа и англоканадцы - два совершенно разных народа. Держатся они отдельно. Квебекуа - это только тот, кто с детства говорит на французском и происходит от колонистов XVII-XVIII века. В каждой языковой группе - своя вселенная: свои газеты, телевидение, университеты, колледжи, школы. А смешанные компании или семьи - действительно смешанные, - то есть, это встреча двух культур.
Иммигранты - хоть трижды франкоязычные - это не квебекуа. Никто их так не назовет - ни местные, ни они сами (кроме ясноглазых квебекских националистов, для которых "кто за нас - тот наш" и особенно идеалистических иммигрантов-патриотов, но и те и те - в меньшинстве).
В каждой иммигрантской группе - своя церковь или мечеть, или еще что. Есть румынские православные церкви, и украинские православные церкви, и сирийские православные церкви, и русские, и греческие, и сербские, и болгарские. И во всех "чужаков" очень мало, или совсем нет.
Русские православные церкви в Монреале менее националистические, чем другие: среди прихожан, кроме русских, есть и украинцы, и крещеные евреи и татары, и грузины, и армяне, и... список получится длинный, весь экс-СССР плюс соседние страны.
Но уже в русском монастыре в Мансонвили, где собрались потомки белой эмиграции, вам расскажут и про "Русь святую", и "о русском православном мужике", и о других патриотических "причиндалах", что стоит наших, украинских националистических мифов.
Это я говорю только о православных. Представьте себе антагонизм между африканцами всех конфессий, арабами-мусульманами, арабами-католиками, ортодоксальными евреями, светскими евреями, гаитянами, китайцами, японцами, итальянцами, поляками, латиноамериканцами. На самом деле, никто никого не ненавидит (кроме совсем уж больных на голову), но мир четко делится на "наших" и всех остальных.
При этом все прекрасно сотрудничают, когда надо. И ездят в тех же автобусах, и работают вместе, и учатся... Есть и много межнациональных браков, но, в отличие от одесских, они действительно межнациональные, межкультурные.
Монреаль - город преимущественно франкоязычный: восток преимущественно франкоязычный, запад - англоязычный, хотя есть много исключений из этого правила.
Всего этого я еще не знал. Сквозь окна автобуса смотрел на новую землю. Город казался мне пустым. Это был район вокруг аэропорта: длинные улицы, по которым надо не ходить, а ездить. Машин было немного, а пешеходов - еще меньше. Было тепло и темно. Всюду - фонари.
Мы доехали до метро, сели в поезд. Вагон как вагон... Где-то пересели на другую линию.
- Это - Сноудон, - сказал Гриша. - Здесь живут русские.
На станции действительно было написано "Snowdon". Я всматривался в прохожих, но никакой особой русскости не заметил. Между тем Гриша - русскоязычный одессит, который считал себя русским и ходил в "Русскую Истинно-Православную Церковь за границей" - рассказывал, что от "русских" надо держаться подальше.
Виль-де-Квебек. Автор с Луи-XIV, кopoлeм Фpaнции. Первые годы эмиграции
Позже я узнал, что это общая тенденция. Одна известная в Монреале семья - россияне из Москвы - хвалились: "У нас очень хороший район - здесь почти нет русских".
Часто бывает, что люди разговаривают между собой на русском, но когда понимают, что рядом другой русскоязычный, мгновенно переходят на английский или французский. Правда, бывают и противоположные случаи: наоборот, хотят познакомиться. А большинству - просто безразлично.
В Монреале надо считать, что ты говоришь на людях.
Никогда не знаешь, кто какой язык понимает. Например, африканец или китаец могут прекрасно понимать украинский или русский (учились у нас). Голубоглазая блондинка может свободно владеть арабским (потому что родители работали в Сирии и она там выросла). И тому подобное.
Поэтому разумный человек никогда не говорит на людях чего-то обидного о других народах. Также нельзя говорить ничего личного: здесь довольно небольшие этнические общины, многие знают друг друга, если не напрямую, то через знакомых.
